| ЛЕГЕНДА О СВЕТЕ
Рассказывают, что однажды Канан-Сиуе лежал в гамаке, отдыхая от дневных
трудов. Боги ведь тоже устают. А он, создавший жизнь, каждый день
что-нибудь улучшал и совершенствовал: то выравнивал берега рек, то
подрезал листья у деревьев. И он устал. И вот теперь, утомленный, он спал в темноте, потому что тогда еще не было света. Тут
пришла его навестить теща. Она споткнулась о панцирь черепахи Отони,
упала и сильно ушиблась. И тогда она принялась бранить Канан-Сиуе: –
Ты, Канан-Сиуе, создал все, создал реки, долины, берега Бее Рокан, алые
крылья араре, деревья, рыб и зверей... И ты, который создал все это,
забыл создать свет? Я уже стаpa и нетвердо хожу. Я падаю и ушибаюсь.
Канан-Сиуе, ты должен сделать свет... Чтобы избежать новых ссор и
упреков, Канан-Сиуе на следующий день поднялся очень рано и отправился
искать свет. Он долго шел и пришел в долину, где все звери питались и
пили речную воду. Канан-Сиуе превратился в тапира, вставил себе в рот
трубочку из дерева эмбауба, чтобы дышать неслышно, лег и притворился
мертвым. Прилетели москиты и спросили: – Тапир, ты умер? И так как тапир ничего не ответил, они решили: – Съедим его, а? – Нет, – сказал вождь москитов, – подождем, пока прилетят мухи. Прилетели мухи... Одна из них спросила: – Тапир, ты умер? А другие решили: – Съедим его, а? – Нет, подождем урубу. Прилетели урубу. – Тапир, ты умер? – Съедим его, а? – Нет, – сказал один из них, – подождем, пока прилетит урубу-король. Прилетел урубу-король. Он опустился на землю, посмотрел на Канан-Сиуе, превратившегося в тапира, и сказал: – Да, он умер, давайте съедим его. Урубу-король
приблизился и уселся на живот Канан-Сиуе. А тот только этого и ждал. Он
схватил урубу-короля, тело которого было покрыто не перьями, как у
других птиц, а черными волосами, как у людей из племени каража, и
приялся душить его. – Я тебя убью, если ты сейчас же не отдашь мне свет, – сказал Канан-Сиуе. – У меня нет света, Канан-Сиуе. Нет! Не убивай меня! – взмолился урубу-король. – Отдай мне свет, или я убью тебя! Урубу-король
почувствовал, что умирает. Тогда он раздвинул волосы на груди и
выпустил утреннюю звезду Таина-Кан. Утренняя звезда полетела
быстро-быстро, ища небо. Канан-Сиуе натянул свой лук. Зазвенела
стрела и пронзила ногу Таина-Кан, пригвоздив утреннюю звезду к ночному
своду. Но Канан-Сиуе не был удовлетворен. – Это не тот свет, что мне нужен. Он слишком мал. – У меня нет другого, – простонал урубу-король. – Есть, есть. Или ты отдашь мне его, или я еще сильнее сдавлю тебе шею. Урубу-король вздохнул в отчаянии и, раздвинув блестящие волосы на груди, выпустил луну Рендо, которая помчалась искать небосвод. Канан-Сиуе
нацелил свой лук, и стрела полетела. И луна была пригвождена к небу,
как раньше звезда. Но и тут Канан-Сиуе не был удовлетворен. – Я хочу другой свет. Самый большой. Эти два света останутся для ночи. А мне нужен свет для дня... И он снова сжал шею урубу-короля. Тот снова застонал: – У меня нет его, Канан-Сиуе... Но, говоря это, он уже открыл грудь... И тогда солнце Тшу, ослепительное и прекрасное, выскочило из волос на его груди и стало подниматься в бездонную высоту. Канан-Сиуе натянул свой лук, и стрела пригвоздила солнце к стенам дня. И до сих пор оно там. С того времени жизнь полна света. Тела
индейцев стали бронзовыми. Созревшие фрукты налились золотом, а цветы
заиграли яркими красками. Вода в реках засверкала под лучами солнца.
Теща Канан-Сиуе никогда больше не жаловалась. Никогда. Вот так появился в мире свет...
| |