| КОРЕНЬ ДОБРА
Давно это было. Жил-был великий царь по имени Викрамадитья. По всему
свету шла о нем слава. При его дворе все были равны – и князь, и нищий.
Он неустанно заботился о благе подвластного ему народа. Одевшись в
простую одежду, он тайком бродил по всему царству и наблюдал жизнь
простых людей со всеми их радостями и горестями. Правление Викрамадитьи
– царя справедливого и милосердного – вызвало зависть даже у Индры.
Пришел Индра к Бхагавану – всевышнему – и стал жаловаться: – Бхагаван! Викрамадитья – лицемер. Оп вводит людей в заблуждение: говорит, что больше всех хочет им добра. – Ты неправ, Индра! Во всем мире нет такого праведного царя, как Викрамадитья,– ответил Бхагаван. – Тогда, Бхагаван, устрой ему испытание. Бхагаван
согласился. Он принял облик мастера-ваятеля и явился ко двору
Викрамадитьи. Стал он показывать царю свои статуи: Шиву и Парвати,
Криятну, возлежащего на многоглавом змее бога Вишну,– и были они одна
другой краше. Покорили статуи Викрамадитью – ему таких раньше видеть
не доводилось. Купил он все до одной, не торгуясь. Под конец вынул
ваятель из котомки блестящую железную статуэтку, показал ее царю и
говорит: – Махарадж! Сделайте милость, купите и эту мою работу. А
статуэтка та была бога Шани – Сатурна, чей дурной глаз всем известен.
Только внесли ее во дворец – вся роскошь убранства рассыпалась в прах.
Ярость Шани обрушилась на статуи Шивы и Парвати, Вишну и прочих богов и
разнесла их в куски. Над страной поднялись раскаленные тучи песка,
опалили сады, сожгли урожай на полях, иссушили пруды и колодцы. Царское
войско восстало и переметнулось к врагу. Страна, где, казалось, золото
падает с неба, обратилась в пустыню. Царица встревожилась. –
Возможно ли нам оставаться здесь дальше, мой господин? – спросила она у
царя. – Лучше поедем в мой отчий дом. Там хоть не будет заботы о хлебе
насущном. – Ты поезжай к своим родителям,– ответил ей
Викрамадитья с грустной улыбкой. – А с каким лицом я переступлю теперь
их порог? Мне лучше остаться здесь и уповать на всевышнего. Кому дома
почет, тому всюду почет. Чем бесчестьем хлеб добывать, лучше уж с
голоду умереть. Огорчилась царица и говорит: – Махарадж! Где вы, там место и мне. Как могу я бросить вас и уехать одна? Но ведь и здесь нам не житье. – Это правда,– сказал Викрамадитья. – Пойдем отсюда в чужие края. Будем сами на хлеб себе зарабатывать. – Хорошо,– согласилась царица. – Сегодня же ночью уйдем потихоньку отсюда. Темной
ночью царь и царица отправились в путь. Некто их не провожал, никто не
сказал им вслед доброго слова. Шли они, шли, покуда ноги не отказались
нести их. Видят – стоит хижина у дороги. Набрались они смелости,
подошли к дверям, постучались. Послышалось за дверью ворчанье, и
отворила старуха. Спрашивает их неприветливо: – Ну что? Чего вам? И ночью спокойно поспать не Дадут. Царица робко говорит: – Матушка, мы попали в большую беду. Пусти нас заночевать. С рассветом уйдем. Да что старухе до тревог царя и царицы! Она на них закричала: – Пустить вас па всю ночь? Ишь, важные гости! Идите своей дорогой. Здесь вам не караван-сарай. Ответила
так и дверь заперла. Царь с царицей оторопели. Поневоле пришлось им
лечь спать на пустой желудок прямо под деревом. От голода у них сводило
нутро, от холода била непрестанная дрожь. Сжались они комочком, коленки
к животу подобрали и промаялись кое-как до утра, а на рассвете
поплелись дальше. Шли они так день за днем и пришли в большой город. В
том городе строили царский дворец в семь этажей. Работало там множество
местного и пришлого люду. Вот и нанялись царь с царицей носить известь
и кирпичи. Целый день обливались они кровавым потом и за то получали
свой кусок черствого хлеба. Бхагаван видел бедствия Викрамадитьп, и стало ему его жаль. Он сказал Индре: – Хватит, Индра! Кончено испытание. Но Индре показалось этого мало. Он возразил: – Бхагаван! Что это за испытание? Дай ему что-нибудь потяжелее. Опечалило
Бхагавана бессердечие Индры, но он захотел показать ему величие
человека, одушевленного верой. В облике брахмана он явился к дверям
хижины, где жил Викрамадитья, и стал слезно молить: – Я бедный
брахман. Завтра у моей дочери свадьба, а в доме ни зернышка нет – нечем
встретить гостей. Пришлось идти побираться. Подай хоть чего-нибудь.
Бхагаван тебе сторицей воздаст. Что тут было сказать Викрамадитье? – Я рад бы подать тебе, господин,– ответил он. – Да было бы что. Если примешь мой труд, я готов тебе послужить. А
царица стояла рядом и все это слышала. Глаза у нее застлало слезами. В
первый раз случилось такое, чтобы проситель уходил от их двери с
пустыми руками. Стерпеть это она не могла. Она вышла к царю и сказала: – Подождите! Мы не нищие. Вот, возьмите мое ожерелье. Мы все потеряли, но ожерелье осталось для дочери брахмана. – Это ожерелье ты получила от матери. Оставь его у себя! – воскликнул Викрамадитья. Царица улыбнулась в ответ: – Я хранила подарок матери до нынешних дней, а теперь я сама дарю его своей названой дочери. От
блеска алмазов и самоцветов брахман зажмурил глаза. Великодушие царицы
поразило его. Но он не нашел в себе духа не принять дар и унес
ожерелье, благословляя царицу. Кончался двенадцатый год с той
поры, как царь и царица стали носить известь и кирпичи, а они
по-прежнему пребывали в бедности. От работы руки у них по-крылись
мозолями, ноги были изъедены язвами, тела исхудали. Однажды трудились
они как всегда, и один каменщик их узнал, только виду не подал – не
хотел царя тревожить напрасно. – Братец! – спросил он. – Слыхал ты, какое дело? – Какое? – спросил Викрамадитья. Тот рассказал: –
За пятьдесят косов отсюда есть одно царство. Тамошний царь покупает у
людей их заслуги. Если ты сделал в жизни благое дело, пойди туда и
продай его. Я правду тебе говорю – заработаешь разом большие деньги. Вздохнул Викрамадитья и говорит: –
Братец, это не для меня. Будь мне на роду написано счастье, с чего бы
судьба лишила меня всех тех богатств, какими я владел дома? Ладно, дело
прошлое. Что проку о том говорить. Каменщик понял, что прошедшее ворошить – только зря мучить царя. Набрался он смелости и говорит: – Ты меня все же послушай. Выбери час и сходи туда непременно. – Ладно, подумаю,– ответил царь. Каменщик-то
ушел, а мысль о том, чтобы попробовать свои заслуги продать, запала
Викрамадитье в душу. Вечером, как спать стали ложиться, он не утерпел и
рассказал все царице. Царица обрадовалась, стала его уговаривать: –
О царь! Таких добродетелей, как у тебя, я ни у кого на свете не видела.
Иди непременно и свои заслуги продай. Чует сердце, изменится наша
судьба. Двенадцать лет прошло, так неужто не кончатся черные дни? Ведь
мы тоже люди. Царица встала чуть свет, собрала Викрамадитье в
узелок еды на дорогу, и он отправился в путь. По дороге повстречался
ему прокаженный. Тело несчастного было покрыто гнойными ранами и
источало зловоние. Вокруг прокаженного вились роем мухи, и он не
успевал сгонять их со своих ран. Как ни отвратителен был вид этого
человека, Викрамадитья проникся к нему состраданием. Он подошел к
прокаженному, омыл его раны и перевязал их лоскутами от собственного
дхоти. Отгоняя назойливых мух от страдальца, он сказал ему с жалостью:
– Братец, как тебе тяжко приходится! Прокаженный ответил: – Тяжко-то тяжко, да в том ли беда. Я с голоду ноги готов протянуть. Нет ли у тебя хоть крошки поесть! У
Викрамадитьи в узелке было четыре лепешки. «Что же,– подумал он,–
поделюсь-ка я с ним по-братски». Стал он кормить прокаженного. Две
лепешки того не насытили, так Викрамадитья скормил ему и свою долю.
Наелся прокаженный и долго благодарил. Пошел Викрамадитья дальше
голодный, но доброе дело придавало ему сил, и ноги будто сами его
несли. Он и про голод забыл. Шел он так и вдруг нащупал у себя в узелке
что-то мягкое. Тут он вспомнил, что жена положила ему на дорогу горстку
муки. Он набрал хворосту, развел костер и испек на углях пару лепешек.
Только поднес лепешку ко рту – подбежала собака, встала перед ним и
завиляла хвостом. Викрамадитья и ей бросил лепешку. Собака – голодная,
одним духом ее проглотила и опять на Викрамадитыо смотрит, будто не
ела. Викрамадитья отдал ей и вторую лепешку. Убе- жала собака. А царь
возрадовался. Выпил холодной водицы, и показалось ему, будто он сыт. И
дальше пошел. Шел он, шел и пришел к своей цели. Привратник отвел его прямо к царю. Царь протянул Викрамадитье шкатулку и говорит: – Вспоминай теперь свои заслуги и смотри в зеркальце, что в этой шкатулке,– оно тебе все покажет. Стал
Викрамадитья вспоминать храмы, монастыри и обители, что ен построил,
стал вспоминать, как принимал он с почетом подвижников и святых
старцев, но в зеркальце ничего не увидел. Устыдился Викрамадитья,
говорит царю: – О царь! Я совершил большую ошибку, мне не следовало сюда приходить. Нет у меня в жизни заслуг. Разрешите мне удалиться. – Не смущайся,– сказал ему царь. – Сейчас я покажу тебе твои заслуги. При
этих словах царь открыл шкатулку и снова подал ее Викрамадитье. И
поразился Викрамадитья тому, что увидел. А увидел он себя – как
помогает он прокаженному и как глаза у того светятся покоем и счастьем.
А еще увидел себя – как он кормит собаку. А потом увидел Викрамадитья
свою царицу – как отдает она нищему брахману драгоценное ожерелье.
Видел все это и царь, что скупал у людей их заслуги. Сошел он со своего
трона, поклонился Викрамадитье в ноги и произнес: – Вижу, я не
напрасно родился и прожил жизнь, раз мне довелось лицезреть столь
великодушного человека, как ты. За эти твои три заслуги я готов отдать
тебе все свое царство. Царь Викрамадитья словно очнулся от долгого
сна. Пелена заблуждений спала с его глаз. Он понял, что и богатство, и
власть, и все блага жизни ничего не стоят в сравнении с одним добрым
делом. И решил он, что пусть лучше в бедности проживет весь остаток
жизни, но заслуг своих не продаст. Как ни упрашивал его царь,
Викрамадитья твердо стоял на своем. С чем пришел он, с тем и ушел. Возвратился
он к своей царице и видит – собрались вокруг нее его прежние
приближенные. Увидели они Викрамадитью, стали молить ого снизойти к ним
и снова сесть на престол в своем царстве. Долго они его уговаривали,
наконец Викрамадитья согласился и на радость ьсем подданным вернулся
вместе с царицей к себе во дворец. И вновь сады зацвели, зазеленели
поля, наполнились водою пруды и колодцы. Воротилось и войско покорно
служить своему властелину. Царь богов Индра сам сокрушался о том, что он сделал. – Воистину,– признался он Бхагавану,– нет в мире праведника, который сравнился бы с Викрамадитьей.
| |