| БЕДНЯЦКАЯ ПРАВДА
Жил-был гончар-бедняк. Он делал из глины горшки,
миски и кувшины, хорошенько обжигал их в гончарной печи, а потом
отправлялся по деревням менять свой товар на зерно. Были у этого
гончара тощая лошадёнка, которая с трудом тащила по дорогам тележку, и
сын Иванчо – очень смышлёный и проворный. Когда пареньку исполнилось
восемнадцать лет, отец погрузил в тележку горшки и сказал ему: – Сын
мой, Иванчо, ты уже вырос, пора тебе заменить меня. Садись в тележку и
поезжай на базар продавать горшки. А к тому времени, когда ты
вернёшься, я приготовлю другие. Не стану учить тебя уму-разуму. Ты у
меня смекалистый. Скажу только одно: на базар поезжай верхней дорогой,
а оттуда – нижней. Как будешь возвращаться и доедешь до перепутья,
повернись лицом к месяцу и подними левую руку. Месяц укажет тебе верную
дорогу. Ну, в добрый час! Сел Иванчо в тележку и хлестнул лошадь
Ехал он целых семь дней. На восьмой день добрался до бедной деревушки.
В этой деревне богатых было всего десяток – староста да его бородатые
советники. Семь шкур спускали они с крестьян и жили себе припеваючи.
Приехал Иванчо на базар, распряг свою лошадь и начал зазывать
покупателей: – Горшки продаю! Дешево даю! Миску зерна за расписной кувшин! Но
никто ничего у него не купил, потому что амбары у крестьян давным-давно
пустовали. Молодой гончар приуныл. «Переночую, да уеду отсюда», –
подумал он. Вечером на деревенской площади глашатай забил в барабан и известил: – Продаётся столетняя общинная навозная яма, что за околицей деревни. Кто её купит – не прогадает! – Я куплю! – решил Иванчо и отправился в деревенскую общину. – Что ты дашь за наш столетний навоз? – спросил у него староста. – Даю, – ответил Иванчо, – тележку с горшками. – Маловато, – покачал головой бородатый староста, – прибавь что-нибудь ещё! – Даю впридачу свою тощую кобылку! Решил староста посоветоваться со своими девятью советниками: – Как вы думаете, отдать ли ему нашу никому непотребную навозную яму? –
Отдай, – ответили советники. – Ты возьмёшь телегу да тощую кобылку, и
будешь кататься со старостихой, а мы поделим между собой горшки. Сделка
состоялась. Став хозяином столетней общинной навозной ямы, Иван долго
думал, что с ней делать, и в конце концов решил раздать навоз беднякам.
Вынул он последнюю монету, заплатил глашатаю и попросил его ещё раз
забить в барабан и известить крестьян о том, что он бесплатно раздаёт
навоз всем, у кого запущенные нивы. Впряглись бедняки в свои тележки и
двадцать дней возили навоз на поля. И вот, когда один из бедняков стал
собирать остатки навоза, взялся Иванчо ему помочь. И вдруг его лопата
ударилась о камень. Разрыв землю, сын гончара увидел большую гладкую
каменную плиту. Он оттащил её в сторону и от удивления разинул рот: под
плитой лежал серебряный кувшин, полный золотых монет. Онемели ошеломлённые бедняки, а староста и его бородатые советники начали хитрить: – Мы, Иванчо, продали тебе только навозную яму, значит серебряный кувшин, что ты нашёл под каменной плитой, – наш. Тогда в спор вмешались люди, благодарные Ивану, и начали заступаться за него; – Раз кувшин был зарыт в его собственной яме, значит-он по праву принадлежит ему. В
конце концов спор решился так: серебряный кувшин Иванчо отдаст в
деревенскую общину, а золотые оставит себе. Купил Иванчо вороного коня,
быстрого как ветер, пересыпал золотые в новую сафьяновую перемётную
суму, перебросил её через седло, вскочил на коня и поскакал обратно в
свою деревню нижней дорогой, как наказал ему отец. Но не успел он
ещё скрыться из вида, как староста собрал своих бородатых советников и
приказал им отнять золотые у сына гончара. Неожиданно все девять
советников дернули себя за бороды и оказались безбородыми. – Возьмите ятаганы! – приказал староста. Девять чёрных рук протянулись к стене, сняли девять тяжёлых ятаганов и сунули их за пояса. –
Садитесь на самых быстрых скакунов, догоните парня с перемётной сумой и
отсеките ему голову. Чтобы золотые были здесь до первых петухов! –
приказал староста. Девять разбойников бросились на улицу, открыли конюшню, запертую на три замка, вскочили на быстрых скакунов и пропали в ночи. А
в это время Иванчо покачивался в седле и беззаботно посвистывал. Конь
шёл рысью по ровному полю. Вдруг словно из-под земли, вырос перед
Иванчо всадник с чёрными пламенными глазами, с секирой в левой руке и в
высокой папахе, такой же, как у Иванчо. – Куда ты путь держишь, братец? – спросил незнакомец. – Домой возвращаюсь, – ответил Иванчо. – Возьми меня в товарищи. – С радостью, – ответил Иванчо, – я для друга себя не пожалею. Поехали они рядышком и повели сердечный разговор. Вот наконец доехали они до перепутья. –
А теперь куда? – остановил, коня Иванчо, но тут вспомнил отцовский
наказ, повернулся лицом к месяцу и поднял левую руку. – В ту сторону! –
сказал он, – там верная дорога. С этими словами он повернул коня налево, а незнакомец повернул направо и крикнул: – Скачи за мной! – Погоди, братец, – возразил Иванчо, – эта дорога уведёт нас в разбойничий притон. – Раз я с тобой, не бойся никаких разбойников! – заверил его незнакомец и взмахнул секирой. Иванчо покорно поскакал следом за ним. Миновали
они поле, выехали в лес и скакали всю ночь напролёт. К рассвету
добрались до незнакомой деревни, поехали по улицам, но нигде не
встретили ни одной живой души, не увидели ни одного огонька в окне.
Остановились товарищи у трактира. Соскочили с коней, видят – дверь
открыта, заглянули – никого. Вошли в трактир, зажгли свечку, сели за
стол, вытащили, что у кого было и начали подкрепляться. Потом выпили по
чарке вина из бочки, что стояла в трактире. А когда Иванчо начал
зевать, его товарищ сказал: – Ты, братец, ложись спать, а я пойду, разузнаю, что это за деревня. Иванчо
растянулся возле печки, а незнакомец с секирой вышел. Долго ходил он по
деревне и прислушивался. Мёртвая тишина стояла вокруг, словно все люди
вымерли. Тихо, словно олень, ступал юноша и вдруг так и замер на месте,
притаив дыхание. Где-то рядом, из-под земли доносились приглушённые
человеческие голоса. Крадучись, он приблизился к месту, откуда
слышались эти голоса, и увидел колодец. «Должно быть пересох, раз в нём
люди. Послушаю-ка я, о чём они говорят», – подумал незнакомец. – Сын
гончара, давно уже в трактире! – послышался голос. Он устал, вот выпьет
чарку вина и уснёт, как убитый, – прошептал другой голос. – Он, наверняка уже спит, прошло больше получаса с тех пор, как мы слышали топот лошадиных копыт, – просипел третий голос. – Пора! Выходите по одному! – приказал первый голос. Услышав
это, названый брат Иванчо ещё крепче сжал секиру и приблизился к
колодцу. Как только над срубом показалась голова первого разбойника,
молодец занёс секиру. – Одним ударом голову срубаю, дважды не повторяю, – крикнул он, и голова разбойника покатилась на землю. второй разбойник. И этого ожидало тоже, что И третьего... И четвёртого. И пятого. Наконец показался сам атаман. – Где вы? – крикнул он, но в тот миг названый брат Иванчо срубил голову и ему. Вернулся он в трактир и разбудил Иванчо. – Вставай, – сказал он, – пора собираться, ведь нас ждёт дальняя дорога. Они
опять запрягли лошадей и скакали весь день. Девять рек переплыли,
восемь гор оставили позади. Темнота застала их в большом городе.
Остановились они на самом большом постоялом дворе, поели, как следует,
и легли спать. А правил этим городом злой царь. Как только он узнал,
что на постоялом дворе остановились неизвестные люди, так сразу и
послал своих слуг узнать, кто они, откуда и что везут с собой. Слуги
быстро разузнали обо всём и поведали царю, что у путников перемётная
сума с золотыми и маленькая секира. Вспыхнули огнём злые глаза царя. – Отнимем у них деньги и снимем головы с плеч. Пусть приходят завтра утром во дворец! – приказал он. На другой день сам царский виночерпий отнёс на постоялый двор баклагу с вином и передал царское приглашение. – А красив ли царский дворец? – спросил Иванчо у царедворца. – Дворец-то красив, да царская дочь ещё красивее. Другой такой не сыскать во всём свете. – Раз так, пошли! – вскочил названый брат Иванчо. Они купили новые кафтаны, постриглись, закрутили усы и отправились во дворец, а деньги оставили под замком на постоялом дворе. Царь
радушно встретил гостей, хлопнул в ладоши и приказал угостить их самыми
вкусными яствами. Когда гости наелись досыта, царь снова хлопнул в
ладоши: – Принесите вина! И вдруг будто посветлело в царских
палатах – это вошла сама царская дочь, неся золотую баклагу на
серебряном подносе. Онемел Иванчо. Что правда, то правда – такой
красавицы он сроду ещё не видывал. Как-то очень грустно взглянула на
него девица, поднося баклажку с вином, но ничего не сказала. Стали
пробовать и другие гости царское вино, а Иванчо всё не может глаз
отвести от царской дочери. – Приглянулась тебе моя дочка? – спросил его царь. – Да! – ответил Иванчо. – Если так, даю я тебе её, Взглянул Иванчо на своего названого брата. – Бери, – прошептал тот. – Раз я с тобой, ничего не бойся. Сыграли
пышную свадьбу. А пока все веселились, царская дочь, которой очень
полюбился Иванчо, всё плакала тайком и вытирала глаза шёлковым
платочком. Чего же так закручинилась красавица? Горевала она потому,
что знала – наступил последний час для её суженого. Сорок раз выдавал
её замуж отец за лучших молодцов из молодцов, и каждую ночь, когда она
с женихом уходила спать, злой царь посылал гадюку, чтобы она ужалила
жениха между бровей. Змея проползала в комнату жениха и невесты через
замочную скважину. Других царских и боярских сыновей девушка и жалела и
не жалела, а вот из-за Иванчо болело её сердце. Свадьба кончилась.
Умолкли песни и музыка. Отправились Иванчо и его невеста в свою
опочивальню. Заперли за собой позолоченные двери. А названый брат
Иванчо постлал себе тулупчик и растянулся у порога комнаты, положив под
голову секиру. Прошла полночь. Уснули Иванчо и царская дочь, а названый
брат лежит, смотрит в потолок и прислушивается. Когда пропели первые
петухи в царском огороде, до него донёсся какой-то шорох. Вгляделся он
хорошенько и видит – ползёт по лестнице змея, высоко подняв голову.
Закрыл он глаза, притворяясь спящим. Змея проползла по его груди,
поднялась на хвост перед дверью и только просунула голову в замочную
скважину как названый брат Иванчо вскочил, схватил секиру, размахнулся
и ударил змею. – Одним ударом голову срубаю, дважды не повторяю! – воскликнул он. Отрубленная змеиная голова упала в комнату жениха и невесты, а к ногам свалился чешуйчатый хвост. Покончив
и с этим делом, названый брат постучал в дверь, разбудил жениха и
невесту и тайком вывел их из дворца. Отправились они на постоялый двор,
взяли перемётную суму и поскакали в лес, торопясь уйти как можно
дальше, пока не проснулся царь. Царская дочь сидела на коне впереди
Иванчо и дрожала, как осиновый лист, а Иванчо шёпотом успокаивал её; – Ничего не бойся, раз с нами мой верный названый брат! Семь
дней и ночей скакали они по горам и долам и, наконец, подъехали к
родной деревне Иванчо. На околице остановил названый брат Иванчо своего
коня и сказал: – Здесь я с вами распрощаюсь. Ступайте домой и живите честно и справедливо! – Кто ты такой? Кто послал тебя оберегать меня в пути? – спросил его Иванчо. – Я – народный воитель. Проводила меня моя матушка и наказала тебя беречь, потому что ты сделал добро беднякам. – Как зовут твою мать? – Правда бедняцкая. И с этими словами, названый брат пропал – будто сквозь землю провалился. – Чудной человек! – промолвил Иванчо и поскакал с царской дочерью к отцовскому дому.
| |