|
АЛЁША ПОПОВИЧ И ТУГАРИН ЗМЕЙ
В славном городе Ростове у ростовского попа соборного был один-единственный сын. Звали его Алёша, прозывали по отцу Поповичем. Алёша
Попович грамоте не учился, за книги не садился, а учился с малых лет
копьём владеть, из лука стрелять, богатырских коней укрощать. Силон
Алёша не большой богатырь, зато дерзостью да хитростью взял. Вот подрос
Алёша Попович до шестнадцати лет, и скучно ему стало в отцовском доме.
Стал он просить отца отпустить его в чистое поле, в широкое раздолье,
по Руси привольной поездить, до синего моря добраться, в лесах
поохотиться. Отпустил его отец, дал ему коня богатырского, саблю, копьё
острое да лук со стрелами. Стал Алёша коня седлать, стал приговаривать: -
Служи мне верно, богатырский конь. Не оставь меня ни мёртвым, ни
раненым серым волкам на растерзание, чёрным воронам на растерзание,
врагам на поругание! Где б мы ни были, домой привези! Обрядил он своего коня по-княжески. Седло черкасское, подпруга шелковая, узда золочёная. Позвал Алёша с собой любимого друга Екима Ивановича и поутру в субботу из дому выехал искать себе богатырской славы. Вот
едут верные друзья плечо в плечо, стремя в стремя, по сторонам
поглядывают. Никого в степи не видно-ни богатыря, с кем бы силой
помериться, ни зверя, чтоб поохотиться. Раскинулась под солнцем русская
степь без конца, без края, и шороха в ней не слыхать, в небе птицы не
видать. Вдруг видит Алёша - лежит на кургане камень, а на камне что-то
написано. Говорит Алёша Екиму Ивановичу: - Ну-ка, Екимушка,
прочитай, что на камне написано. Ты хорошо грамотный, а я грамоте не
обучен и читать не могу. Соскочил Еким с коня, стал на камне надпись
разбирать. - Вот, Алёшенька, что на камне написано: правая дорога
ведёт к Чернигову, левая дорога в Киев, к князю Владимиру, а прямо
дорога - к синему морю, к тихим заводям. - Куда же нам, Еким, путь держать? -
К синему морю ехать далеко, к Чернигову ехать незачем: там калачницы
хорошие. Съешь один калач - другой захочется, съешь другой - на перину
завалишься, не сыскать нам там богатырской славы. А поедем мы к князю
Владимиру, может, он нас в свою дружину возьмёт. - Ну, так завернём, Еким, на левый путь. Завернули
молодцы коней и поехали по дороге к Киеву. Доехали они до берега
Сафат-реки, поставили белый шатёр. Алёша с коня соскочил, в шатёр
вошёл, лёг на зелёную траву и заснул крепким сном. А Еким коней
расседлал, напоил, прогулял, стреножил и в луга пустил, только тогда
отдыхать пошёл. Утром-светом проснулся Алёша, росой умылся, белым
полотенцем вытерся, стал кудри расчёсывать. А Еким вскочил, за конями
сходил, попоил их, овсом покормил заседлал и своего и Алёшиного. Снова
молодцы в путь пустились. Едут-едут, вдруг видят - среди степи идёт
старичок. Нищий странник - калика перехожая. На нём лапти из семи
шелков сплетённые, на нём шуба соболиная, шапка греческая, а в руках
дубинка дорожная. Увидал он молодцов, загородил им путь: - Ой
вы, молодцы удалые, вы не ездите за Сафат-реку. Стал там станам злой
враг Тугарин, Змея сын. Вышиной он как высокий дуб, меж плечами косая
сажень, между глаз можно стрелу положить. У него крылатый конь - как
лютый зверь: из ноздрей пламя пышет, из ушей дым валит. Не езжайте
туда, молодцы! Екимушка на Алёшу поглядывает, а Алёша распалился, разгневался: -
Чтобы я да всякой нечисти дорогу уступил! Не могу я его взять силой,
возьму хитростью. Братец мой, дорожный странничек, дай ты мне на время
твоё платье, возьми мои богатырские доспехи, помоги мне с Тугарином
справиться. - Ладно, бери, да смотри, чтобы беды не было: он тебя в один глоток проглотить может. -
Ничего, как-нибудь справимся! Надел Алёша цветное платье и пошёл пешком
к Сафат-реке. Идёт, на дубинку опирается, прихрамывает... Увидел его
Тугарин Змеевич, закричал так, что дрогнула земля, согнулись высокие
дубы, воды из реки выплеснулись, Алёша еле жив стоит, ноги у него
подкашиваются. - Гей, - кричит Тугарин, - гей, странничек, не
видал ли ты Алёшу Поповича? Мне бы хотелось его найти, да копьём
поколоть, да огнём пожечь. А Алёша шляпу греческую на лицо натянул, закряхтел, застонал и отвечает стариковским голосом: -
Ох-ох-ох, не гневись на меня, Тугарин Змеевич! Я от старости оглох,
ничего не слышу, что ты мне приказываешь. Подъезжай ко мне поближе, к
убогому. Подъехал Тугарин к Алёше, наклонился с седла, хотел ему в
ухо гаркнуть, а Алеша ловок, увёртлив был, - как хватит его дубинкой
между глаз, - так Тугарин без памяти на землю пал. - Снял с него
Алёша дорогое платье, самоцветами расшитое, не дешевое платье, ценой в
сто тысяч, на себя надел. Самого Тугарина к седлу приторочил и поехал
обратно к своим друзьям. А так Еким Иванович сам не свой, рвётся Алёше
помочь, да нельзя в богатырское дело вмешиваться, Алёшиной славе мешать. Вдруг
видит Еким - скачет конь что лютый зверь, на нём в дорогом платье
Тугарин сидит. Разгневался Еким, бросил наотмашь свою палицу в тридцать
пудов прямо в грудь Алёше Поповичу. Свалился Алёша замертво. А Еким
кинжал вытащил, бросился к упавшему, хочет добить Тугарина... И вдруг
видит- перед ним Алёша лежит... Грянулся наземь Еким Иванович, горько
расплакался: - Убил я, убил своего брата названого, дорогого Алёшу Поповича! Стали
они с каликой Алёшу трясти, качать, влили ему в рот питья заморского,
растирали травами лечебными. Открыл глаза Алёша, встал на ноги, на
ногах стоит-шатается. Еким Иванович от радости сам не свой. Снял
он с Алёши платье Тугарина, одел его в богатырские доспехи, отдал
калике его добро. Посадил Алёшу на коня, сам рядом пошёл: Алёшу
поддерживает. Только у самого Киева Алёша в силу вошёл. Подъехали
они к Киеву в воскресенье, к обеденной поре. Заехали на княжеский двор,
соскочили с коней, привязали их к дубовым столбам и вошли в горницу.
Князь Владимир их ласково встречает. - Здравствуйте, гости милые, вы откуда ко мне приехали? Как зовут вас по имени, величают по отчеству? -
Я из города Ростова, сын соборного попа Леонтия. А зовут меня Алёшей
Поповичем. Ехали мы чистой степью, повстречали Тугарина Змеевича, он
теперь у меня в тороках висит. Обрадовался Владимир-князь: - Ну и богатырь ты, Алёшенька! Куда хочешь за стол садись: хочешь-рядом со мной, хочешь-против меня, хочешь-рядом с княгинею. Алёша Попович не раздумывал, сел он рядом с княгинею. А Еким Иванович у печки стал. Крикнул князь Владимир прислужников: -
Развяжите Тугарина Змеевича, принесите сюда в горницу! Только Алёша
взялся за хлеб, за соль - растворились двери гостиницы, внесли
двенадцать конюхов на золотой доске Тугарина, посадили рядом с князем
Владимиром. Прибежали стольники, принесли жареных гусей, лебедей,
принесли ковши мёду сладкого. А Тугарин неучтиво себя ведёт, невежливо.
Ухватил лебёдушку и с костями съел, по ковриге целой за щеку
запихивает. Сгрёб пироги сдобные да в рот побросал, за один дух десять
ковшей мёду в глотку льет. Не успели гости кусочка взять, а уже на
столе только косточки. Нахмурился Алёша Попович и говорит: - У моего
батюшки попа Леонтия была собака старая и жадная. Ухватила она большую
кость да и подавилась. Я её за хвост схватил, под гору метнул - то же
будет от меня Тугарину. Потемнел Тугарин, как осенняя ночь, выхватил
острый кинжал и метнул его в Алёшу Поповича. Тут бы Алёше и конец
пришёл, да вскочил Еким Иванович, на лету кинжал перехватил. - Братец мой, Алёша Попович, сам изволишь в него нож бросать или мне позволишь? -
И сам не брошу, и тебе не позволю: неучтиво у князя в горнице ссору
вести. А переведаюсь я с ним завтра в чистом поле, и не быть Тугарину
живому завтра к вечеру. Зашумели гости, заспорили, стали заклад
держать, всё за Тугарина ставят-и корабли, и товары, и деньги. За Алёшу
ставят только княгиня Апраксия да Еким Иванович. Встал Алёша из-за
стола, поехал с Екимом в свой шатёр на Сафат-реке. Всю ночь Алёша не
спит, на небо смотрит, подзывает тучу грозовую, чтоб смочила дождём
Тугариновы крылья. Утром-светом прилетел Тугарин, над шатром вьётся,
хочет сверху ударить. Да не зря Алёша не спал: налетела туча громовая,
грозовая, пролилась дождём, смочила Тугаринову коню могучие крылья.
Грянулся конь наземь, по земле поскакал. Алёша крепко в седле сидит,
острой сабелькой помахивает. Заревел Тугарин так, что лист с деревьев
посыпался: - Тут тебе, Алёшка, конец: захочу - огнём спалю, захочу
- конём потопчу, захочу - копьём заколю! Подъехал к нему Алёша поближе
и говорит: - Что же ты, Тугарин, обманываешь?! Бились мы с тобой
об заклад, что один на один силой померяемся, а теперь за тобой стоит
сила несметная! Оглянулся Тугарин назад, хотел посмотреть, какая
сила за ним стоит, а Алёше только того и надобно. Взмахнул острой
саблей и отсек ему голову! Покатилась голова на землю, как пивной
котёл, загудела земля-матушка! Соскочил Алёша, хотел взять голову, да
не мог от земли на вершок поднять. Крикнул Алёша Попович зычным
голосом: - Эй вы, верные товарищи, помогите голову Тугарина с земли поднять! Подъехал
Еким Иванович с товарищами, помог Алёше Поповичу голову Тугарина на
богатырского коня взвалить. Как приехали они к Киеву, заехали на
княжеский двор, бросили среди двора чудище. Вышел князь Владимир с
княгинею, приглашал Алешу за княжеский стол, говорил Алеше ласковые
слова: - Живи ты, Алёша, в Киеве, послужи мне, князю Владимиру. Я тебя, Алёша, пожалую. Остался Алёша в Киеве дружинником. Так про молодого Алёшу старину поют, чтобы добрые люди слушали:
Наш Алёша роду поповского, Он и храбр и умен, да нравом сварлив. Он не так силён, как напуском смел.
| |