| ДОЧКА ПЕКАРЯ
Вы знаете, почему сова так сердито кричит по ночам: «Уух, уух!»? Если нет, мы вам расскажем. В
былое время — то было не мое время, и не ваше время, да и ничье то
время — в Англии водилось много всякой нечисти. Всякие там эльфы, паки,
великаны, говорящие жабы и прочее. И, конечно, феи, которые были
всесильны и всемогущи. Они часто принимали образ людей и вызнавали все
людские секреты. Но больше всего феи любили наказывать людей за дурные
поступки и награждать за добрые. Как-то вечером одна такая
могущественная фея пришла в деревню, что в графстве Харфордшир, под
видом простой нищенки и постучалась в дом пекаря. Дверь оказалась
незаперта, и фея вошла в лавку. Там было довольно темно, пахло
свежевыпеченным хлебом, а в глубине полыхала жаром огромная печь. Перед
печью хлопотала хорошенькая, опрятная девушка — дочка пекаря. Рядом с
ней на большом низком столе грудой лежали свежие, хрустящие хлебы. Фея
залюбовалась на девушку, глядя, как она ловко вынимает из пылающей печи
готовую партию хрустящих хлебов и отправляет в огонь новую. По готовым
хлебам девушка постучала костяшками пальцев, чтобы проверить, хорошо ли
они пропеклись, и тогда уже выложила их на низкий стол. — Подайте кусок хлеба бедной женщине! — попросила дрожащим голосом фея, переодетая старой нищенкой. Дочка
пекаря продолжала заниматься своими хлебами, едва удостоив старушку
взглядом. Немного погодя, не сказав старушке доброго слова, девушка
оторвала кусок сырого теста и бросила ей. — Но у меня в хижине нет
огня, чтобы испечь его,— сказала старушка, подняв с пола этот кусок
теста.— Разреши мне положить его вместе с твоими хлебами в печь. Дочь
пекаря была слишком большая гордячка, чтобы отвечать какой-то там нищей
старушонке. Однако, когда пришла пора отправлять в печь новую партию
хлебов, она разрешила старушке положить на деревянную лопату и ее
кусочек теста. Когда же хлебы подрумянились и девушка вытащила их из
печи, оказалось, что из маленького кусочка получился самый большой и
самый румяный хлеб. Нищенка протянула к нему руку, но девушка
оттолкнула ее. - Уходи, грязная попрошайка! — крикнула она.— Это не твой хлеб! И
сколько старушка ни просила, девушка ни за что не хотела отдать хлеб, а
вместо этого бросила фее кусочек сырого теста, даже меньше первого. Но
когда старушка сунула его в печь, он тоже превратился в большой и
румяный хлеб, еще больше и румяней первого. Да только девушка опять
не позволила старушке взять этот хлеб и опять хотела прогнать ее, но
старушка попросила дать ей последний, третий кусочек теста, чтобы
попытать счастья. И девушка бросила ей совсем крохотный комочек, даже
не взглянув на старушку. А напрасно… Как мы уже говорили, дочь
пекаря была слишком большая гордячка, чтобы глядеть на какую-то там
старушонку. А если бы она поглядела, когда в третий раз вынула из печи
большущий, румяный хлеб, что получился из крохотного комочка теста,
который она бросила нищей старушонке в третий раз, она бы не оттолкнула
ее и не крикнула, заикаясь от злобы: «Уух… уух… уходи!», а заметила бы
необычайную перемену, какая вдруг произошла в старой нищенке. Из
сгорбленной старушки она превратилась в высокую молодую женщину, вместо
рваного тряпья с ее плеч спускалась блестящая мантия, а кривая клюка
превратилась в сверкающую волшебную палочку. Но девушка вовремя не
поглядела на нее, а вынув из печи большой, румяный хлеб, грубо
оттолкнула фею и крикнула, заикаясь от злобы: — Уух… уух… Но не успела закончить, как превратилась вдруг в серую сову и с громким «уух, уух!» вылетела в окно. Вот, теперь вы знаете, отчего совы так сердито кричат: «Уух! Уух!»
| |