| ЛЕГЕНДА О БОБРЕ
Происхождение ныне царствующих маньчжурской и корейской династий. В провинции Хон-чион, в округе Хориен, в деревне О-це-ами, жил Цой [предводитель дворянства], и у него была молодая дочь Цой-си [дочь Цоя]. Однажды, проснувшись, она ощупала возле себя какого-то мохнатого зверя, который сейчас же уполз. Она зажгла лучину, но в комнате никого не оказалось. Она
рассказала об этом родителям, и, после долгого совещания, было принято
следующее решение. Если еще раз зверь придет, то она, притворившись
спящей, привяжет к его ноге конец клубка длинной шелковой нитки. Так Цой-си и поступила. Когда настал день, то ниточка привела отца Цой-си к озеру, которое называется Хан-тон-дзе-дути. Нитка
уходила под воду, и когда отец потянул за нитку, на поверхности всплыл
бобер, опять нырнул и больше не появлялся, а нитка оторвалась. Через десять месяцев Ной-си родила мальчика, цветом кожи до того желтого, что его назвали Норачи [рыжий]. Он
вырос, был нелюдим и кончил тем, что, женившись, поселился на озере
своего отца, потому что бобер и был его отец. Он любил воду и плавал,
как и отец его, бобер. Однажды родоначальник рода Ни-чай [родоначальник теперешней маньчжурской династии],
из Когнского округа, деревни Сорбой, увидел во сне, что из озера, где
жил бобер, вылетел в небо дракон, а явившийся в это время белый старик
сказал ему: - Это умер бобер. Кто опустится на дно озера, где стоит
дворец бобра, и положит кости отца своего в правой комнате от входа,
тот будет китайским императором, а чьи кости будут лежать в левой
комнате, тот будет корейским. Проснувшись, Ни-чай вырыл кости своего отца и с Тонгамой [зарыватель костей] и с костями отца отправился к озеру Хан-тон-дзе-дути. Но
так как Ни-чай не умел плавать, то он и просил Норачи положить кости
его отца во дворце бобра. При этом Ни-чай обманул Норачи. - Я открою
тебе все, - сказал Ни-чай, - там две комнаты: правая и левая. Чьи кости
будут лежать в правой, тот будет корейским императором, а чьи в левой -
китайским. Положи кости отца своего в левой, а с меня довольно будет и
корейской короны. Так Ни-чай хотел обмануть Норачи. Но Норачи поступил как раз наоборот, а на вопрос Ни-чай, зачем он так сделал, сказал: - Для твоего же рода лучше так, а мне просто больше понравилась правая комната. Ни-чай должен был помириться с своей долей и просил Норачи о вечной дружбе между их родами. Норачи согласился. Прошло
еще время, и у Норачи родились один за другим три сына. Третий, Хан,
имел страшное, волосами обросшее лицо, а взгляд такой, что на кого он
смотрел, тот падал мертвый. Поэтому он никогда не выходил из комнаты и всегда сидел с закрытыми глазами. Ни-чай
умер, а сыну его приснился сон, что в колодце, близ озера
Хан-тон-дзе-дути, лежит китайская императорская сабля. И опять белый
старик сказал ему: - Владелец этой сабли - китайский император. Поэтому, проснувшись, сын Ни-чая отправился к озеру, нашел там колодезь, а в нем саблю. Так как все уже называли Хана будущим повелителем Китая, то сын Ни-чая задумал убить его этой саблей. Пользуясь дружбой отцов, он пришел к Норачи и стал просить его показать ему Хана. Напрасно Норачи отговаривал его, представляя опасность. Сын Ни-чая настаивал, и в силу дружбы Норачи не мог ему отказать. Но,
когда сын Ни-чая вошел в комнату Хана и тот открыл глаза, хотя и не
смотрел ими на гостя, сын Ни-чая так испугался, что положил саблю к
ногам Хана и сказал: - Ты император, тебе и принадлежит эта сабля. Хан, ничего не ответив, закрыл глаза, а Норачи поспешил вывести своегогостя из комнаты сына. -
Я знаю своего сына, - сказал Норачи, - спасайся скорее. Я дам тебе его
лошадь, которая вышла к нему из озера и которая бежит тысячу ли в час. [Ли - приблизительно треть версты.] Сын Ни-чая вскочил на эту лошадь и скрылся, когда с саблей в руках вышел из своей комнаты Хан. - Где тот, кто принес эту саблю? - спросил он отца. - Он уехал. - Надо догнать его и убить, чтобы преждевременным оглашением не испортил он дело. Хан хотел сесть на свою лошадь, но оказалось, что на ней-то и исчез uость. - Тогда нельзя медлить ни минуты! И, собрав своих маньчжур, Хан двинулся на Пекин. Он и был первым императором из маньчжуров. Он
настроил множество крепостей, и камни для них из моря подавал Натхо,
тот самый Натхо, который выбросил камни для знаменитой Китайской стены.
А когда спросили, кто из моря подает камни, Натхо только на мгновение
высунул свою страшную голову из воды. Художник, бывший здесь, успел
все-таки срисовать его, и с тех пор голова Натхо, вместе со священной
птицей Хаги (аист), служит украшением входов в храм.
| |