| ЕЛЕНА-ПРЕМУДРАЯ
Жила в одной деревне крестьянка, вдова. Жила она долго и сына своего Ивана растила. И
вот настала пора - вырос Иван. Радуется мать, что он большой стал, да
худо, что он у нее бесталанным вырос. И правда: всякое дело у Ивана из
рук уходит, не как у людей; всякое дело ему не в пользу и впрок, а все
поперек. Поедет, бывало, Иван пахать, мать ему и говорит: - Сверху - то земля оплошала, поверху она хлебом съедена, ты ее, сынок, поглубже малость паши! Иван
вспашет поле поглубже, до самой глины достанет и глину наружу обернет;
посеет потом хлеб - не родится ничего, и семенам извод. Так и в другом
деле: старается Иван сделать по - доброму, как лучше надо, да нет у
него удачи и разума мало. А мать стара стала, работа ей непосильна. Как
им жить? И жили они бедно, ничего у них не было. Вот доели они
последнюю краюшку хлеба, самую остатнюю. Мать и думает о сыне - как он
будет жить, бесталанный! Нужно бы женить его: у разумной жены, гляди -
ко, и неудельный муж в хозяйстве работник и даром хлеба не ест. Да кто,
однако, возьмет в мужья ее бесталанного сына? Не только что красная
девица, а и вдова, поди, не возьмет! Покуда мать закручинилась так - то, Иван сидел на завалинке и ни о чем не горевал. Глядит он - идет старичок, собою ветхий, обомшелый, и земля въелась ему в лицо, ветром нагнало. - Сынок, - старичок говорит, - покорми меня: отощал я за дальнюю дорогу, в суме ничего не осталось. Иван ему в ответ: -
А у нас, дедушка, крошки хлеба нету в избе. Знать бы, что ты придешь, я
бы давеча сам последней краюшки не ел, тебе бы оставил. Иди, я тебя
хоть умою и рубаху твою ополощу. Истопил Иван баню, вымыл в бане
прохожего старика, всю грязь с него смыл, веником попарил его а потом и
рубаху и порты его начисто ополоскал и спать в избе положил. Вот старик тот отдохнул, проснулся и говорит: -
Я твое добро упомню. Коли будет тебе худо, пойди в лес. Дойдешь до
места, где две дороги расстаются, увидишь, там серый камень лежит, -
толкни тот камень плечом и кликни: дедушка, мол, - я тут и буду. Сказал
так старик и ушел. А Ивану с матерью совсем худо стало: все поскребышки
из ларя собрали, все крошки поели. - Обожди меня, матушка, - сказал Иван. - Может, я хлеба тебе принесу. -
Да уж где тебе! - ответила мать. - Где тебе, бесталанному, хлеба взять!
Сам - то хоть поешь, а я уж, видно, не евши помру... невесту бы где
сыскал себе, - глядь, при жене - то, коли разумница окажется, всегда с
хлебом будешь. Вздохнул Иван и пошел в лес. Приходит он на место,
где дороги расстаются, тронул камень плечом, камень и подался. Явился к
Ивану тот дедушка. - Чего тебе? - говорит. - Аль в гости пришел? Повел дедушка Ивана в лес. Видит Иван - в лесу богатые избы стоят. Дедушка и ведет Ивана в одну избу - знать, он тут хозяин. Велел старик кухонному молодцу да бабке - стряпухе изжарить на первое дело барана. Стал хозяин угощать гостя. Поел Иван и еще просит. -
Изжарь, - говорит, - другого барана и хлеба краюху подай. Дедушка -
хозяин велел кухонному молодцу другого барана изжарить и подать ковригу
пшеничного хлеба. - Изволь, - говорит, - угощайся, сколь у тебя душа примет. Аль не сыт? -
Я - то сыт, - отвечает Иван, - благодарствую тебе, а пусть твой молодец
отнесет хлеба краюшку да барана моей матушке, она не евши живет. Старый хозяин велел кухонному молодцу снести матери Ивана две ковриги белого хлеба и целого барана. А потом и говорит: - Отчего же вы с матерью не евши живете? Смотри, вырос ты большой, гляди - женишься, чем семейство прокормишь? Иван ему в ответ: - А незнамо как, дедушка! Да нету жены у меня. -
Эко горе какое! - сказал хозяин. - А отдам - ка я свою дочь тебе в
замужество. Она у меня разумница, ее ума - то вам на двоих достанет. Кликнул
старик свою дочь. Вот является в горницу прекрасная девица. Такую
красоту и не видел никто, и неизвестно было, что она есть на свете.
Глянул на нее Иван, и сердце в нем приостановилось. Старый отец посмотрел на дочь со строгостью и сказал ей: - Вот тебе муж, а ты ему жена. Прекрасная дочь только взор потупила: -
Воля ваша, батюшка. Вот поженились они и стали жить - поживать. Живут
они сыто, богато, жена Ивана домом правит, а старый хозяин редко дома
бывает: ходит он по миру, премудрость там среди народа ищет, а когда
найдет ее, возвращается ко двору и в книгу записывает. А однажды старик
принес волшебное круглое зеркальце. Принес он его издалече, от мастера
- волшебника с холодных гор, - принес, да и спрятал. Мать Ивана жила
теперь сыта и довольна, а жила она, как прежде, в своей избе на
деревне. Сын звал ее жить к себе, да мать не захотела: не по душе ей
была жизнь в доме жены Ивана, у невестки. - Боюсь я, сынок, -
сказала матушка Ивану. - Ишь она, Еленушка, жена твоя, красавица
писаная какая, богатая да знатная, - чем ты ее заслужил? Мы - то с
отцом твоим в бедности жили, а ты и вовсе без судьбы родился. И
осталась жить мать Ивана в своей старой избушке. А Иван живет и думает:
правду говорит матушка; всего будто довольно у него, и жена ласковая,
слова поперек не скажет, а чувствует Иван, словно всегда холодно ему. И
живет он так с молодой женой вполжитья - вполбытья, а нет чтобы вовсе
хорошо. Вот приходит однажды старик к Ивану и говорит: - Уйду я
далече, далее, чем прежде ходил, вернусь я не скоро. Возьми - ко, на
тебе, ключ от меня. Прежде я при себе его носил, да теперь боюсь
потерять: дорога - то мне дальняя. Ты ключ береги и амбар им не
отпирай. А уж пойдешь в амбар, так жену туда не веди. А коли не
стерпишь и жену поведешь, так цветное платье ей не давай. Время придет,
я сам ей выдам его, для нее и берегу. Гляди - ко запомни, что я тебе
сказал, а то жизнь свою в смерти потеряешь! Сказал старик и ушел. Прошло еще время. Иван и думает: "А чего так! Пойду - ка я в амбар да погляжу, что там есть, а жену не поведу!" Пошел
Иван в тот амбар, что всегда взаперти стоял, открыл его, глядит - там
золота много, кусками оно лежит, и камни, как жар, горят, и еще добро
было, которому Иван не знал имени. А в углу амбара еще чулан был либо
тайное место, и дверь туда вела. Иван открыл только дверь в чулан и
ступить туда не успел, как уже крикнул нечаянно: - Еленушка, жена моя, иди сюда скорее! В
чулане том висело самоцветное женское платье. Оно сияло, как ясное
небо, и свет, как живой ветер, шел по нему. Иван обрадовался, что
увидел такое платье; оно как раз впору будет его жене и придется ей по
нраву. Вспомнил было Иван, что старик не велел ему платье жене
давать, да что с платьем станется, если он его только покажет! А Иван
любил жену: где она улыбнется, там ему и счастье. Пришла жена. Увидела она это платье и руками всплеснула. - Ах, - говорит, - каково платье доброе! Вот она просит у Ивана: - Одень меня в это платье да пригладь, чтоб ладно сидело. А Иван не велит ей в платье одеваться. Она тогда и плачет: -
Ты, - говорит, - знать, не любишь меня: доброе платье такое для жены
жалеешь. Дай мне хоть руки продеть, я пощупаю, каково платье, - может,
не годится. Иван велел ей: - Продень, - говорит, - испытай, каково тебе будет. Жена продела руки в рукава и опять к мужу: -
Не видать ничего. Вели голову в ворот сунуть. Иван велел. Она голову
сунула, да и дернула платье на себя, да и оболоклась вся в него.
Ощупала она, что в одном кармане зеркальце лежит, вынула его и
поглядела. - Ишь, - говорит, - какая красавица, а за бесталанным мужем живет! Стать бы мне птицей, улетела бы я отсюда далеко - далеко! Вскрикнула
она высоким голосом, всплеснула руками, глядь - и нету ее. Обратилась
она в голубицу и улетела из амбара далеко - далеко в синее небо, куда
пожелала. Знать, платье она надела волшебное. Загоревал тут Иван. Да
чего горевать - некогда ему было. Положил он в котомку хлеба и пошел
искать жену. - Эх, - сказал он, - злодейка какая, отца ослушалась, с родительского двора без спросу ушла! Сыщу ее, научу уму - разуму! Сказал он так, да вспомнил, что сам живет бесталанным, и заплакал. Вот
идет он путем, идет дорогой, идет тропинкой, плохо ему, горюет он по
жене. Видит Иван - щука у воды лежит, совсем помирает, а в воду влезть
не может. "Гляди - ко, - думает Иван, - мне - то плохо, а ей того
хуже". Поднял он щуку и пустил ее в воду. Щука сейчас нырнула в глубину
да обратно кверху, высунула голову и говорит: - Я добро твое не
забуду. Станет тебе горько - скажи только: "Щука, щука, вспомни
Ивана!". Съел Иван кусок хлеба и пошел дальше. Идет он, идет, а время
уже к ночи. Глядит Иван и видит: коршун воробья поймал, в когтях его держит и хочет склевать. "Эх, - смотрит Иван, - мне беда, а воробью смерть!" Пугнул Иван коршуна, тот и выпустил из когтей воробья. Сел воробей на ветку, сам говорит Ивану: - Будет тебе нужда - покличь меня: "Эй, мол, воробей, вспомни мое добро!". Заночевал
Иван под деревом, а наутро пошел дальше. И уже далеко он от своего дома
отошел, весь приустал и телом стал тощий, так что и одежду на себе
рукой поддерживает. А идти ему было далече, и шел Иван еще целый год и
полгода. Прошел он всю землю, дошел до моря, дальше идти некуда. Спрашивает он у жителя: - Чья тут земля, кто тут царь и царица? Житель отвечает Ивану: -
У нас в царицах живет Елена Премудрая: она все знает - у нее книга
такая есть, где все написано, и она все видит - у нее зеркало такое
есть. Она и сейчас видит небось. И правда, Елена увидела Ивана в
свое зеркальце. У нее была Дарья, прислужница. Вот Дарья обтерла
рушником пыль с зеркальца, сама взглянула в него, сначала собой
полюбовалась, а потом увидела в нем чужого мужика. - Никак, чужой
мужик идет! - сказала прислужница Елене Премудрой. - Издалека, видать,
идет: худой да оплошалый весь, и лапти стоптал. Глянула в зеркальце Елена Премудрая. -
И то, - говорит, - чужой! Это муж мой явился. Подошел Иван к царскому
двору. Видит - двор тыном огорожен. А в тыне колья, а на кольях
человечьи мертвые головы; только один кол пустой, ничего нету. Спрашивает Иван у жителя - чего такое, дескать? А житель ему: -
А это, - говорит, - женихи царицы нашей, Елены Премудрой, которые
сватались к ней. Царица - то наша - ты не видал ее - красоты
несказанной и по уму волшебница. Вот и сватаются к ней женихи, знатные
да удалые. А ей нужен такой жених, чтобы ее перемудрил, вот какой! А
кто ее не перемудрит, тех она казнит смертью. Теперь один кол остался:
это тому, кто еще к ней в мужья придет. - Да вот я к ней в мужья иду! - сказал Иван. - Стало быть, и кол пустой тебе, - ответил житель и пошел туда, где изба его стояла. Пришел
Иван к Елене Премудрой. А Елена сидит в своей царской горнице, и платье
на ней одето отцовское, в которое она самовольно а амбаре оболоклась. - Что тебе надобно? - спросила Елена Премудрая. - Зачем явился? - На тебя поглядеть, - Иван ей говорит, - я по тебе скучаю. - По мне и те вон скучали, - сказала Елена Премудрая и показала на тын за окном, где были мертвые головы. Спросил тогда Иван: - Аль ты не жена мне более? -
Была я тебе жена, - царица ему говорит, - да ведь я теперь не прежняя.
Какой ты мне муж, бесталанный мужик! А хочешь меня в жены, так заслужи
меня снова! А не заслужишь, голову с плеч долой! Вон кол пустой в тыне
торчит. - Кол пустой по мне не скучает, - сказал Иван. - Гляди, как бы ты по мне не соскучилась. Скажи: чего тебе исполнить? Царица ему в ответ: -
А исполни, что я велю! Укройся от меня где хочешь, хоть на краю света,
чтоб я тебя не нашла, а и нашла - так не узнала бы. Тогда ты будешь
умнее меня, и я стану твоей женой. А не сумеешь в тайности быть, угадаю
я тебя, - голову потеряешь. - Дозволь, - попросил Иван, - до утра на соломе поспать и хлеба твоего покушать, а утром я исполню твое желание. Вот
вечером постелила прислужница Дарья соломы в сенях и принесла хлеба
краюшку да кувшин с квасом. Лег Иван и думает: что утром будет? И видит
он - пришла Дарья, села в сенях на крыльцо, распростерла светлое платье
царицы и стала в нем штопать прореху. Штопала - штопала,
зашивалазашивала Дарья прореху, а потом и заплакала. Спрашивает ее
Иван: - Чего ты, Дарья, плачешь? - А как мне не плакать, -
Дарья отвечает, - если завтра смерть моя будет! Велела мне царица
прореху в платье зашить, а иголка не шьет его, а только распарывает:
платье - то уж таково нежное, от иглы разверзается. А не зашью, казнит
меня наутро царица. - А дай - ко я шить попробую, - говорит Иван, - может, зашью, и тебе умирать не надо. -
Да как тебе платье такое дать? - Дарья говорит. - Царица сказывала:
мужик ты бесталанный. Однако попробуй маленько, а я погляжу. Сел
Иван за платье, взял иглу и начал шить. Видит - и правда, не шьет игла,
а рвет: платье - то легкое, словно воздух, не может в нем игла
приняться. Бросил Иван иглу, стал руками каждую нить с другой нитью
связывать. Увидела Дарья и рассерчала на Ивана: - Нету в тебе уменья! Да как же ты руками все нитки в прорехе свяжешь? Их тут тыщи великие! -
А я их с хотеньем да с терпеньем, гляди, и свяжу! - ответил Иван. - А
ты иди да спать ложись, к утру - то я, гляди, и отделаюсь. Всю ночь работал Иван. Месяц с неба светил ему, да И платье светилось само по себе, как живое, и видел он каждую его нить. К
утренней заре управился Иван. Поглядел он на свою работу: нету больше
прорехи, повсюду платье теперь цельное. Поднял он платье на руку и
чувствует - стало оно словно бы тяжелым. Оглядел он платье: в одном
кармане книга лежит - в нее старик, отец Елены, записывал всю мудрость,
а в другом кармане - круглое зеркальце, которое старик принес от
мастераволшебника из холодных гор. Поглядел Иван в зеркальце - видно в
нем, да смутно; почитал он книгу - не понял ничего. Подумал тогда Иван:
"Люди говорят, я бесталанный, - правда и есть". Наутро пришла Дарья - прислужница, взяла она готовое платье, осмотрела его и сказала Ивану: -
Благодарствую тебе. Ты меня от смерти спас, и я твое добро упомню. Вот
встало солнце над землею, пора Ивану уходить в тайное место, где царица
Елена его не отыщет. Вышел он во двор, видит - стог сена сложен стоит;
залег он в сено, думал, что вовсе укрылся, а на него дворовые собаки
брешут, и Дарья с крыльца кричит: - Экой бесталанный! Я и то вижу тебя, не токмо что царица! Вылезай оттуда, сено лаптями не марай! Вылез Иван и думает: куда ему податься? Увидел - море близко. Пошел он к морю и вспомнил щуку. - Щука, - говорит, - щука, вспомни Ивана! Щука высунулась из воды. - Иди, - говорит, - я тебя на дно моря упрячу! Бросился
Иван в море. Утащила его щука на дно, зарыла там в песок, а воду
хвостом замутила. Взяла Елена Премудрая свое круглое зеркальце, навела
его на землю: нету Ивана; навела на небо: нету Ивана; навела на море на
воду: и там не видать Ивана, одна вода мутная. "Я - то хитра, я - то
умна, - думает царица, - да и он - то не прост, Иван Бесталанный!"
Открыла она отцовскую книгу мудрости и читает там: "Сильна хитрость
ума, а добро сильнее хитрости, добро и тварь помнит". Прочитала царица
эти слова сперва по писанному, а потом по неписанному, и книга сказала
ей: лежит - де Иван в песке на дне морском; кликни щуку, вели ей Ивана
со дна достать, а не то, мол, поймаю тебя, щуку, и в обеде съем. Послала царица Дарью - прислужницу, велела ей кликнуть из моря щуку, а щука пусть Ивана со дна ведет. Явился Иван к Елене Премудрой. -
Казни меня, - сказывает, - не заслужил я тебя. Одумалась Елена
Премудрая: казнить всегда успеется, а они с Иваном не чужие друг другу,
одним семейством жили. Говорит она Ивану: - Пойди укройся
сызнова. Перехитришь ли меня, нет ли, тогда и буду казнить тебя либо
миловать. Пошел Иван искать тайное место, чтобы царица его не нашла. А
куда пойдешь! У царицы Елены волшебное зеркальце есть: она в него все
видит, а что в зеркальце не видно, про то ей мудрая книга скажет.
Кликнул Иван: - Эй, воробей, помнишь ли мое добро? А воробей уже тут. - Упади на землю, - говорит, - стань зернышком! Упал Иван на землю, стал зернышком, а воробей склевал его. А
Елена Премудрая навела зеркальце на землю, на небо, на воду - нету
Ивана. Все есть в зеркальце, а что нужно, того нет. Осерчала премудрая
Елена, бросила зеркальце об пол, и оно разбилось. Пришла тогда в
горницу Дарья - прислужница, собрала в подол осколки от зеркальца и
унесла их в черный угол двора. Открыла Елена Премудрая отцовскую книгу.
И читает там: "Иван в зерне, а зерно в воробье, а воробей сидит на
плетне". Велела тогда Елена Дарье позвать с плетня воробья: пусть воробей отдаст зернышко, а не то его самого коршун съест. Пошла
Дарья к воробью. Услышал Дарью воробей, испугался и выбросил из клюва
зернышко. Зернышко упало на землю и обратилось в Ивана. Стал он как
был. Вот Иван является опять пред Еленой Премудрой. - Казни меня теперь, - говорит, - видно, и правда я бесталанный, а ты премудрая. -
Завтра казню, - сказывает ему царица. - Завтрашний день я на остатний
кол твою голову повешу. Лежит вечером Иван в сенях и думает, как ему
быть, когда утром надо помирать. Вспомнил он тогда свою матушку.
Вспомнил, и легко ему стало - так он любил ее. Глядит он - идет Дарья и горшок с кашей ему несет. Поел Иван кашу. Дарья ему и говорит: - Ты царицу - то нашу не бойся. Она не дюже злая. А Иван ей: - Жена мужу не страшна. Мне бы только успеть уму - разуму ее научить. -
Ты завтра на казнь - то не спеши, - Дарья ему говорит, - а скажи, у
тебя дело есть, помирать, мол, тебе нельзя: в гости матушку ждешь. Вот наутро говорит Иван Елене Премудрой: - Дозволь еще малость пожить: я матушку свою увидеть хочу, - может, она в гости придет. Поглядела на него царица. - Даром тебе жить нельзя, - говорит. - А ты утаись от меня в третий раз. Не сыщу я тебя, живи, так и быть. Пошел Иван искать себе тайного места, а навстречу ему Дарья - прислужница. - Обожди, - велит она, - я тебя укрою. Я твое добро помню. Дунула
она в лицо Ивана, и пропал Иван, превратился он в теплое дыхание
женщины. Вдохнула Дарья и втянула его себе в грудь. Пошла потом Дарья в
горницу, взяла царицыну книгу со стола, отерла пыль с нее да открыла ее
и дунула в нее: тотчас дыхание ее обратилось в новую заглавную букву
той книги, и стал Иван буквой. Сложила Дарья книгу и вышла вон. Пришла
вскоре Елена Премудрая, открыла книгу и глядит в нее: где Иван. А книга
ничего не говорит. А что скажет, непонятно царице; не стало, видно,
смысла в книге. Не знала того царица, что от новой заглавной у буквы
все слова в книге переменились. Захлопнула книгу Елена Премудрая и
ударила ее обземь. Все буквы рассыпались из книги, а первая, заглавная
буква, как ударилась, так и обратилась в Ивана. Глядит Иван на
Елену Премудрую, жену свою, глядит и глаз отвести не может.
Засмотрелась тут и царица на Ивана, а засмотревшись, улыбнулась ему. И
стала она еще прекраснее, чем прежде была. - А я думала, - говорит она, - муж у меня мужик бесталанный, а он и от волшебного зеркала утаился, и книгу мудрости перехитрил! Стали они жить в мире и согласии и жили так до поры до времени. Да спрашивает однажды царица у Ивана: - А чего твоя матушка в гости к нам не идет. Отвечает ей Иван: - И то правда! Да ведь и батюшки твоего нету давно! Пойду - ка я наутро за матушкой да за батюшкой. А
наутро чуть свет матушка Ивана и батюшка Елены Премудрой сами в гости к
своим детям пришли. Батюшка - то Елены дорогу ближнюю в ее царство
знал; они коротко шли и не притомились. Иван поклонился своей матушке, а старику так в ноги упал. - Худо, - говорит, - батюшка! Не соблюдал я твоего запрету. Прости меня, бесталанного! Обнял его старик и простил. -
Спасибо тебе, - говорит, - сынок. В платье заветном прелесть была, в
книге - мудрость, а в зеркальце - вся видимость мира. Думал я, собрал
для дочери приданое, не хотел только дарить его до времени. Все я ей
собирал, а того не положил, что в тебе было, - главного таланту. Пошел
я было за ним далече, а он близко оказался. Видно, не кладется он и не
дарится, а самим человеком добывается. Заплакала тут Елена
Премудрая, поцеловала Ивана, мужа своего, и попросила у него прощения.
С тех пор стали жить они славно - и Елена с Иваном, и родители их - и
до сей поры живут.
| |