| ДУРНОЕ МЕСТО
Кое-кто, наверное, и слышал о знаменитых приключениях Дэниела О Рурка,
но немного найдется таких, которые знают, что причиной всех его
злоключений над землей и под водой было лишь одно: он заснул под
стенами башни пака (Пак - дух в облике животного). Я хорошо знал
этого человека. Он жил у подножия Худого Холма, как раз по правую руку
от дороги, если вы идете в Бэнтри. Он был стариком, когда рассказал мне
свою историю, да, уже стариком с седой головой и красным носом. Услышал
я эту историю из его собственных уст 25 июня 1813 года. Он сидел под
старым тополем и потягивал из своей трубки. Вечер был на редкость хорош. –
Меня часто просят рассказать об этом, – начал он, – так что вам я буду
рассказывать уже не первому. Видите ли, до того, как стало слышно о
Бонапарте и всяком таком прочем, молодые господа часто ездили за
границу. Вот и сын нашего лендлорда вернулся из чужих стран, из Франции
и Испании. И, само собой, по этому случаю был дан обед, для всех без
разбору: для знатных и простых, богатых и бедных. Что и говорить, в
старину господа действительно были господами, вы уж извините меня за
такие слова. Конечно, они могли и побранить вас. слегка и, может, даже
дать кнута разок-другой, да что мы теряли от этого в конце-то концов?
Они были такими покладистыми, такими воспитанными. У них всегда был
открытый дом и тысячи гостей. Рентой они нас не донимали. И вряд ли
нашелся бы хоть один из арендаторов, кто бы не испытал на себе щедрость
своего лендлорда, да и не единожды за год. Теперь уж все не то... Ну,
дело не в этом, сэр. Лучше я вам буду рассказывать свою историю. Так
вот, у нас было все, что только душе угодно. Мы ели, пили и плясали. И
молодой господин наш пошел танцевать с Пегги Бэрри из Бохерин, – это я
к тому, о чем только что говорил вам. Хорошенькой парочкой они были
тогда, оба молодые, а сейчас уж совсем сгорбились. Да, короче говоря,
я, видимо, сильно подвыпил, потому что до сих пор, хоть убейте, не могу
вспомнить, как я выбрался оттуда. Хотя выйти-то я оттуда вышел, это уж
точно. Так вот, несмотря на это, я все-таки решил про себя: зайду-ка
к Молли Кронохан, знахарке, перемолвиться словечком насчет
завороженного теленка. И начал переправляться по камням через
баллишинохский брод. Тут я возьми да и заглядись на звезды, да еще
перекрестился. Зачем? Но ведь это же было на благовещенье! Нога у меня
поскользнулась, и я кубарем полетел в воду. «Ну, конец мне! –
подумал я. – Сейчас пойду ко дну». И вдруг я поплыл, поплыл, поплыл из
последних сил своих, и сам даже не знаю, как прибился к берегу
какого-то необитаемого острова. Я бродил и бродил, сам не ведая где,
пока меня не занесло наконец в большое болото. Так наяривала луна, что
было светло, точно днем; она сверкала, как глаза у вашей красотки, –
простите, что я заговорил о ней. Я глядел на восток, на запад, на север
и на юг – словом, во все стороны, и видел лишь болото, болото и болото.
До сих пор не могу понять, как же я туда забрался? Сердце у меня
заледенело от страха, так как я был твердо уверен, что найду там свою
могилу. Я опустился на камень, который, по счастью, оказался рядом со
мной, почесал в затылке и запел сам себе отходную. Вдруг луна
потемнела. Я взглянул вверх и увидел, как нечто словно движется между
мною и луной, но что, решить я не мог. Нечто камнем упало вниз и
заглянуло мне прямо в лицо. Вот те на, да это оказался орел! Самый
обыкновенный орел, какие прилетают из графства Керри. Он поглядел мне в
глаза и говорит: – Ну, как ты тут, Дэниел О Рурк? – Очень хорошо,
благодарю вас, сэр, – отвечал я. – Надеюсь, и вы тоже, – а сам про себя
удивляюсь, как это орел заговорил вдруг по-человечески. – Что занесло тебя сюда, Дэн? – спрашивает он. – Да ничего! – отвечаю ему. – Хотел бы я снова очутиться дома целехоньким, вот что! – А-а, ты хотел бы выбраться с этого острова, не так ли, Дэн? – Именно так, сэр, – говорю я. Тут
я поднимаюсь и рассказываю ему, как хватил лишнего и свалился в воду,
как доплыл до этого острова, забрел в болото и теперь вот не знаю, как
из него выбраться. – Дэн, – говорит он, подумав с минуту, – хотя это
и очень нехорошо с твоей стороны – напиваться на благовещенье, но в
общем-то ты парень приличный, непьющий, аккуратно посещаешь мессу и
никогда не швыряешь камнями в меня или в моих собратьев, не гоняешься
за нами по полям, а поэтому – я к твоим услугам! Садись верхом ко мне на спину да обхвати меня покрепче, а не то свалишься, и я вынесу тебя из этого болота. – А ваша светлость не смеется надо мной? – говорю я. – Слыханное ли дело, кататься верхом на орле? –
Слово джентльмена! – говорит он, кладя правую лапу себе на грудь. – Я
предлагаю серьезно. Так что выбирай: или принимаешь мое предложение,
или помирай с голоду здесь в болоте! Да, между прочим, я замечаю, что
от твоей тяжести камень уходит в болото. И это была истинная правда,
потому что я и сам заметил, как камень с каждой минутой . все больше
оседал подо мной. Выбора не оставалось. Я всегда считал, что смелость
города берет,о чем и подумал тогда, и сказал: – Благодарю вас, ваша честь, за такую сердечность. Я принимаю ваше любезное приглашение! Затем взобрался орлу на спину, крепко обнял его за шею, и орел взмыл в воздух, подобножаворонку. Тогда я и не предполагал о ловушке, которую он готовил мне! Выше, выше и выше, бог знает как высоко залетел он. –
Постойте, – говорю я ему, думая, что он не знает верной дороги к моему
дому, конечно, очень вежливо, потому что кто его разберет, ведь я был
целиком в его власти. – Сэр, – говорю я, – при всем моем глубочайшем
уважении к мудрым взглядам вашей светлости я хотел бы, чтобы вы
спустились немного, так как сейчас вы находитесь как раз над моей
хижиной и можете меня туда сбросить, за что я буду бесконечно
благодарен вашей милости. – Ай да Дэн! – воскликнул он. – Ты что, за
дурака меня считаешь? Погляди-ка вниз на соседнее поле, разве ты не
видишь двух людей с ружьями? Это не шуточки, ей-ей, когда тебя вот так
возьмут да подстрелят из-за какого-то пьяного болвана, которого тебе
пришлось подхватить с холодного камня на болоте. «Черт бы тебя побрал», – подумал я про себя, но вслух ничего не сказал: что пользы было в этом? Вот так-то, сэр, а он все продолжал лететь вверх и вверх. Через каждую минуту я снова просил его спуститься вниз, но тщетно. Скажите, ради бога, сэр, куда вы летите? – спросил я его. – Попридержи-ка свой язык, Дэн, – говорит он мне. – Займись лучше своими делами, а в чужие не вмешивайся! – Вот те на, я полагаю, это как раз мое дело! – сказал я. – Помалкивай, Дэн! – крикнул он. И больше я ничего не сказал. Наконец
мы прибыли – вы только представьте себе куда – на самую луну! Сейчас вы
уже не можете этого видеть, но тогда, то есть еще в мое время, на боку
у луны торчало что-то вроде серпа. И Дэниел О Рурк концом своей палки начертил на земле фигуру, похожую на серп. – Дэн, – сказал орел, – я устал от такого длинного полета. Вот уж не думал, что это так далеко. –
А кто, милостивый государь, – говорю я, – просил вас так далеко
залетать? Я, что ли? Не просил я вас разве, не умолял и не упрашивал
остановиться еще полчаса назад? – Теперь говорить об этом поздно,
Дэн, – сказал орел. – Я до чертиков устал, а потому слезай-ка с меня!
Можешь сесть на луну и ждать, пока я отдышусь. – Сесть на луну? –
говорю я. – Вот на эту маленькую кругленькую штучку? Да я тут же
свалюсь с нее и расшибусь в лепешку. Вы просто подлый обманщик, вот вы
кто! – Вовсе нет, Дэн, – говорит он. – Ты можешь крепко ухватиться за этот серп, что торчит сбоку у луны, и тогда не упадешь. – Нет, не хочу, – говорю я. –
Может, и не хочешь, – говорит он совсем спокойно. – Но если ты не
слезешь, мой дружочек, я сам тебя стряхну и дам тебе разок крылом, так
что ты живо очутишься на земле и уж костей своих не соберешь, они
разлетятся, как росинки по капустным листам ранним утречком. "Ну и
ну, – сказал я себе, – в хорошенькое положение я попал. Зачем только я
увязался за ним?"И, послав в его адрес крепкое словцо – по-ирландски,
чтобы он не понял, – я скрепя сердце слез с его спины, ухватился за
серп и сел на луну. Ну и холодное это сиденье оказалось, скажу я вам! После того как он вот таким образом благополучно ссадил меня, он оборачивается ко мне и говорит: –
Доброго утра, Дэниел О Рурк! Я думаю, теперь мы в расчете! В прошлом
году ты разорил мое гнездо (что ж, он сказал сущую правду, только как
он узнал об этом, ума не приложу), и за это ты теперь насидишься здесь
вволю. Хочешь не хочешь, а будешь торчать здесь на луне, как пугало
огородное. – Значит, все кончено? – говорю я. – Ты что же, так вот
меня и оставишь здесь, негодяй? Ах ты, мерзкий, бессердечный ублюдок!
Так вот как ты услужил мне! Будь же проклят сам со своим горбатым носом
и со всем твоим потомством, подлец! Но что было толку от этих слов?
Он громко расхохотался, расправил свои огромные крылья и исчез, словно
молния. Я кричал ему вдогонку: «Остановись!» – но с таким же успехом я
мог бы звать и кричать хоть весь век, он бы не откликнулся. Он улетел
прочь, и с того самого дня и поныне я его больше не видел, – пусть беда
всегда летает вместе с ним! Я оказался в безвыходном положении,
уверяю вас, и в отчаянии рыдал так, что не мог остановиться. Вдруг в
самой середине луны открывается дверь, да с таким скрипом, словно ее
целый месяц не отворяли, хотя, я думаю, ее просто никогда не смазывали,
и выходит из нее... Ну, кто бы вы думали? Лунный человек, я сразу узнал
его по волосам. – Приветствую тебя, Дэниел О Рурк! – сказал он. – Как дела? – Очень хорошо, благодарю, ваша честь, – ответил я. – Надеюсь, и у вас тоже. – Как тебя занесло сюда, Дэн? Тут
я ему рассказал, как хватил лишнего в доме хозяина, как был выброшен на
пустынный остров и заблудился в болоте и как мошенник орел обещал меня
вынести оттуда, а вместо этого занес вот сюда, на луну. – Дэн, – говорит лунный человек, когда я кончил, и берет понюшку табаку, – тебе не следует здесь оставаться. – Уверяю вас, сэр, – говорю ему, – я сюда попал совершенно против своей воли. Как же я теперь назад вернусь? –
Это твое дело, Дэн, – говорит он. – Мое дело сказать тебе, что здесь ты
оставаться не должен. Так что выметайся,говорю я, – только вотда
поживее! – Я вам ничего плохого не делаю, – держусь за серп, чтобы не упасть. – Вот этого ты и не должен делать! –
Ах, простите, сэр, – говорю я, – а нельзя ли мне узнать, большая ли у
вас семья? Может, вы дали бы приют бедному путнику? Я полагаю, вас не
часто беспокоят такие вот гости, как я. Ведь путь-то сюда неблизкий. – Я живу один, Дэн, – ответил он. – А ты лучше отпусти этот серп! –
Клянусь, сэр, – говорю я, – с вашего разрешения, я не отпущу его! И чем
больше вы будете просить, тем крепче я буду держаться. Так я хочу! – Лучше отпусти, Дэн, – опять говорит он. –
Раз так, мой маленький приятель, – говорю я, измеряя его взглядом с
головы до ног, – в нашей сделке будут два условия: вы уходите, если
желаете, а я с места не сдвинусь! – Ну, мы еще посмотрим, как это
получится, – сказал лунный человечек и ушел обратно к себе, но, уходя,
так хлопнул дверью, что я подумал: сейчас и луна и я вместе с нею
рухнем вниз. Было ясно, что он здорово рассердился. Так вот, я уж
внутренне подготовился помериться с ним силами, как тут он снова
выходит с острым кухонным ножищем в руках и, не говоря ни слова,
ударяет им два раза по ручке серпа, за которую я держался, – клянг! –
она разламывается пополам. – Эй, Дэн, доброго утра! – крикнул этот
злобный и подленький старикашка, когда увидел, как я полетел прямо
вниз, ухватившись за остаток ручки. – Благодарю за визит! Гладенькой
дорожки, Дэниел! Я не успел ему ответить, так как меня крутило и вертело, и несло вниз со скоростью гончей собаки. –
О господи! – воскликнул я. – Хорошенькое это занятие для приличного
человека, да еще глухой ночью, если бы кто увидел! Ну и влип я! Но
не успел я выговорить эти слова, как вдруг – взззз! – над моей головой
пролетела стая диких гусей, которая направлялась не иначе как с моего
заветного болота в Бэллишенафе, а то как бы они узнали меня? Старый
гусак, вожак их, обернулся и крикнул мне: – Это ты, Дэн? – Я
самый, – ответил я, нисколько не удивившись, что он заговорил, потому
что к тому времени я уж начал привыкать ко всякой такой чертовщине, а
кроме того, с ним мы были старые знакомые. – С добрым утром, Дэниел О Рурк, – сказал он. – Как твое здоровье сегодня? –
Прекрасно! – ответил я. – Сердечно благодарю! – а сам тяжко вздохнул,
потому что как раз его-то мне и недоставало. – Надеюсь, и твое тоже. – Я имею в виду твое падение, Дэниел, – продолжал он. – А-а, ну конечно, – ответил я. – Откуда это ты несешься так? – спросил гусак. Тут
я ему рассказал, как я напился и попал на остров, как заблудился на
болоте и как обманщик орел занес меня на луну, а лунный человек
выпроводил меня оттуда. – Я тебя спасу, Дэн, – сказал гусак. – Протяни руку и хватай меня за ногу. Я отнесу тебя домой. – Твоими бы устами да мед пить! – сказал я, хотя про себя все время думал, что не очень-то доверяю ему. Но
помощи ждать было неоткуда, поэтому я схватил гусака за ногу и полетел
вместе с остальными гусями со скоростью ветра. Мы летели, летели и
летели, пока не очутились прямо над океаном. Я это сразу понял, потому
что справа от себя увидел Ясный Мыс, торчащий из воды. – Милорд, – сказал я, решив на всякий случай выражаться как можно учтивее, – пожалуйста, летите к земле! – Что ты, Дэн, – ответил он, – пока это никак невозможно. Ведь мы летим в Аравию. –
В Аравию! – воскликнул я. – Так это же где-то далеко-далеко, в чужих
землях. Ах, что вы, мистер Гусь, неужели в вас нет сострадания к
бедному человеку? – Тш-ш, тш-ш ты, глупец, – сказал он, –
попридержи-ка свой язык! Уверяю тебя, Аравия очень приличное место и
как две капли воды похожа на Западный Карбери, только там чуть побольше
песка. И как раз когда мы с ним переговаривались, на горизонте показалось судно, гонимое ветром, – ну просто заглядишься. – Послушайте, сэр, – говорю я, – сбросьте меня, пожалуйста, на это судно! – Но мы находимся не точно над ним, – ответил он, – и если я тебя сейчас сброшу, ты плюхнешься прямо в воду. – Нет, что вы, – говорю я, – мне же виднее, оно сейчас точнехонько под нами. Выпустите же меня скорее! – Выпустить так выпустить, дело твое, – сказал он и разжал лапы. Увы,
он оказался прав! Конечно, я плюхнулся прямо на соленое морское дно.
Очутившись на самом дне, я совсем уж было распрощался с жизнью, как
вдруг ко мне приблизился кит, почесываясь после ночного сна, заглянул
мне в лицо и, не произнеся ни единого слова, поднял свой хвост и еще
разок окатил меня холодной соленой водой, так что сухого места на мне
не осталось. И тут я услышал – причем голос мне показался очень
знакомым: – Вставай ты, пьяный бездельник! Убирайся отсюда! Я открыл глаза и увидел перед собой мою Джуди с полным ушатом воды, которую она выливала на меня. Дело
в том, что хотя в общем Джуди была хорошая жена – дай бог ей доброго
здоровья, – она совершенно не выносила, когда я напивался, и тут уж
давала волю рукам. – Подымайся-ка! – сказала она опять. – Худшего
места ты не мог себе найти во всем приходе? Ишь разлегся под самыми
стенами старой башни пака! Могу представить, как спокойненько ты
отдохнул тут! Что и говорить, разве я отдыхал? Все эти орлы и лунные
человечки, и перелетные гуси, и киты, которые переносили меня через
болота, заносили на луну и сбрасывали оттуда на соленое морское дно,
чуть с ума меня не свели. Но теперь я твердо знал: что бы ни случилось, я уже никогда не лягу отдыхать на дурное место.
| |