| МАМЕНЬКИНА ДОЧКА
В одной деревне жили муж и жена. Была у них единственная дочка. Уж так
они любили её и лелеяли, пылинки с неё сдували, что соседи прозвали её
"маменькина дочка”. Мать и отец работали не покладая рук с утра до
вечера, а их дочь ничего не делала. Утром она долго нежилась в постели.
Когда ей надоедало валяться, мать приходила к ней, заплетала ей косы,
кормила с ложечки, как дитя малое, а потом расстилала у очага мягкую
кошму, чтобы её дочка могла там сидеть, покачиваясь из стороны в
сторону, и дремать. Когда ей становилось холодно, она произносила всего
одно слово: - Подтащи! Услышав это слово, отец и мать бросались к
дочке, поднимали её под руки и усаживали поближе к огню. Когда ей
становилось жарко, она лениво произносила второе слово: - Оттащи! И старики отсаживали её подальше от очага. Сегодня
так, да завтра так, пока не выросла маменькина дочка и стала невестой.
Начали к ним наведываться сваты. Мать невесты встречала их со словами: -
Дадим мы вам её, почему бы и нет, но только знайте - дочка у нас
единственная. За ней уход нужен. Сможете ли вы о ней заботиться, как мы? И она рассказывала, как их дочка любит дремать у очага, как её усаживают то поближе, то подальше от огня, как кормят с ложечки. - Эта девица не для нас! - качали головой сваты и уходили. Много
сватов заходило к ним, но никто не решался взять в невесты маменькину
дочку. И вот как-то заявился к ним парень - сразу видно - работяга,
руки мозолистые, в рубахе, взмокшей от пота. Пришёл он прямо с поля. Когда мать рассказала, какая у неё дочка, тот ответил; - Такую жену мне и надо. Будем жить, как голубки. На руках буду её носить, только выдайте её за меня. -
Хорошо, - согласились старики. Они оттащили от печки свою любимую
дочку, сняли с неё грязное платье, одели подвенечное и усадили в телегу. Парень
отвёз невесту к себе домой, усадил её на половик поближе к очагу, пошёл
в сарай, наколол дров, принёс их в дом и разжег огонь. Как только поленья разгорелись и молодухе стало жарко, она крикнула: - Оттащи! Но жених почесал в затылке, притворился, что не слышит, и вышел во двор. Поленья разгорелись ещё жарче. -
Оттащи! -взвизгнула маменькина дочка, потому что пламя лизнуло ей
чулок, но увидев, что никого нет, вскочила сама и бросилась к двери.
Хорошо хоть догадалась намочить тлеющий чулок в большой деревянной
собачьей миске для питья, а то и ногу бы обожгла. Стояла поздняя осень. Дул холодный ветер. Невеста посидела-посидела и так озябла, что у неё зуб на зуб стал не попадать. - Подтащи! - крикнула она раз. - Подтащи! - крикнула второй, и поняв, что никто её не слышит, встала и сама поплелась к очагу. Ужин приготовить было некому и пришлось молодым ложиться спать голодными. На другой день молодой муж поднялся чуть свет и стал наказывать тюфяку, на котором лежала его голодная жена: -
Слушай, тюфяк, я иду пахать, а ты приготовь обед. Половину обеда оставь
моей жене, а другую половину принеси в поле. Только смотри, не
опаздывай, иначе запляшет моя палка по твоей спине. Ушёл пахарь на работу, а его жена лежит себе, вылёживается. Когда подошло время обеда, она говорит тюфяку: - Вставай тюфяк, разве ты не слышал, что тебе наказывал мой муж? Приготовь поесть, а то с голоду умру. Но тюфяк молчал. - Ну, не сдобровать же тебе! - пригрозила молодуха и придвинулась поближе к огню. Вечером пахарь вернулся замёрзший, голодный. - Эй, тюфяк, почему не принёс мне обед? - крикнул он. - Что же ты, жёнушка, ему не напомнила? - укорил он молодую - Говорила я ему, муженёк, только он притворился глухим и меня не послушался, - стала оправдываться молодуха. Тогда голодный пахарь схватил тюфяк, бросил его на спину своей жене и ну - бить палкой. - Ой-ой-ой, муженёк, - закричала она, - ты бьёшь тюфяк, а мне больно! - Терпи, жёнушка, терпи! Я его бью, чтобы тебя слушался, - сказал пахарь и начал ударять ещё сильнее. Опять
они легли спать голодными. На третий день повторилось тоже самое. На
четвёртый маменькина дочка, увидев, что тюфяк лежит и в ус себе не
дует, встала, засучила рукава, убрала в доме, сварила горшочек фасоли,
испекла каравай, переоделась, приколола цветок к волосам и понесла обед
в поле. Сели молодожёны и хорошо поели. - Наконец-то тюфяк послушался меня, - сказал муж насытившись. - Так уж и послушался! С места не сдвинулся! Знай себе понеживался у огня. - А кто же тогда приготовил обед? - Я! - Раз так - выброси тюфяк вон, когда придёшь домой! Не хочу я его больше видеть. Вечером молодой пахарь, увидев, как всё в доме чисто и убрано, сказал жене: - Не позволяй больше тюфяку нежиться у огня, а то опять запляшет моя палка. - Да я в дом его не пущу, - ответила молодуха. - А то глядишь, опять моя спина посинеет. Не хочу страдать из-за ленивого тюфяка. Так
и зажили молодые. Пахарь работал в поле, а его жена смотрела за домом.
Однажды приехала к ним в гости её мать и раскричалась ещё издалека: -
Решила я, доченька, посмотреть, как вы живёте. Хорошо ли тебе здесь,
заботится ли о тебе твой муж, кормит ли с ложечки, пододвигает ли к
огню, отодвигает ли, когда тебе жарко? - Ах, маменька, если бы ты
знала, что со мной случилось, - начала рассказывать дочка. - Был у нас
противный тюфяк, да такой ленивый, что слов нет. Каждый день муж бил
его палкой, а он всё притворялся, что ни слова не понимает. И молодуха рассказала своей матери обо всём. -
Ах вот как! - вскипела мать. - Значит, он заставляет тебя ему готовить
и весь дом убирать. Разве эти рученьки для метлы, чадушко мое милое,
ненаглядное? Ах, как не повезло тебе с мужем. Не будешь ты больше жить
в этом доме. Где твоё приданое, доченька? Собирай-ка побыстрее свои
вещи и пошли отсюда. - Куда же мы пойдём, маменька? - спросила дочка. - К нам домой. Я буду заботиться о тебе так, как раньше. Не позволю я, чтобы ты надрывалась здесь от работы. Молодуха
привыкла слушаться свою мать. Она собрала приданое, завязала всё в
узел, взвалила его на спину матери и пошли они восвояси. Только вышли
на улицу, а навстречу им пахарь возвращается с поля. - Куда ты её повела? - загородил он дорогу тёще. - Забираю я её у тебя. Замучил ты её работой, а она к такой жизни не привыкла. - Возвращайтесь немедленно домой, пока я не взял палку! - крикнул пахарь и заставил женщин повернуть обратно. Вошли они в дом. - Собирай на стол, голодный я, как волк! - приказал муж жене. - Налей похлёбку в две миски и дай каравай.
Молодуха
покорно налила похлёбку в две миски и принесла румяный каравай. Муж
взял каравай, разломил его на две половины, одну протянул жене и сказал: - Ешь! - А мне? - спросила мать. - Тебе? - повернулся к ней зять, - Устам твоим золотым, которые учат дочку не работать, полагается совсем другая еда. Пахарь встал из-за стола, пошёл на сеновал, набил торбу соломой, а потом повесил её на шею тёще и сказал: - Ешь! Мать позеленела от злости, вскочила, бросила торбу и закричала: - Моей ноги больше не будет в вашем доме! Так и знайте! Мать хлопнула дверью и пустилась бежать по дороге. Вернувшись домой, она крикнула мужу: - Возьми розгу и приведи обратно мою дочь. Я её учила барыней быть, а она служанкой заделалась. Отправляйся, не мешкая! Собрался отец и пошёл к дочери. Расспросил он её о житье-бытье, и поняв, что к чему, сказал: -
Я, доченька, пришёл за тобой, но вижу, что тебе лучше остаться у мужа.
Делай свою работу, а домой не возвращайся. Мы с твоей матерью стареем,
пора уж нам на тот свет собираться. Некому будет тебя отодвинуть от
очага - так и сгоришь чего доброго. Тяжела ли твоя работа? - Нет, батюшка, ведь я здоровая, молодая, со всем справляюсь. -
Тогда трудись, дитятко, помогай мужу и не слушай советов матери. А
теперь ступай, встречай своего мужа-труженика ласковым словом, помоги
распрячь волов, отведи их в хлев. Вскочила молодуха и бросилась во двор. Увидел пахарь, что жена его встречает, удивился и спросил: - Кто тебя послал? До сих пор ты ни разу меня не встречала. - Батюшка - ответила молодуха, - он к нам в гости пожаловал. Обрадованный
пахарь вошёл в дом, поздоровался с тестем, усадил его за стол,
накормил, напоил, положил спать на мягкую постель, а утром набросил ему
на плечи тулуп и сердечно проводил старика до околицы. Вышла старуха к воротам встречать мужа и, завидев ещё издалека его в тулупе, запричитала: - Ой-ой-ой, старче, что наделал наш проклятый зять! Меня заставил солому есть, а тебя так бил, что всю кожу ободрал.
| |